Мышление без слов: правда или миф?

Представьте на мгновение, что вы не можете произнести или понять ни единого слова. Теперь попробуйте решить математическую задачу или распутать социальную дилемму. Без этого раздражающего голоса за кадром в вашей голове, как выглядят или звучат ваши мысли? Застопорились бы ваши мысли без языка, который бы их направлял? Бертран Рассел, знаменитый британский философ, определенно так думал. Он утверждал, что язык имеет основополагающее значение для сложного мышления, предполагая, что без него не могло бы быть никакого настоящего мышления вообще.

Но природа, похоже, говорит совсем другое. Шимпанзе, в конце концов, иногда могут переиграть людей в стратегических играх. Вороны мастерят инструменты из палок, чтобы выхватывать добычу из труднодоступных щелей, — и я не думаю, что они при этом кричат «крау-крау-крау». У них нет слов, но они думают — возможно, способами, которые мы пока не понимаем до конца.

Этот вопрос — связаны ли язык и мышление фундаментально — уже некоторое время является предметом оживленных дебатов среди ученых и философов. Для Эвелины Федоренко, нейробиолога из Института исследований мозга Макговерна Массачусетского технологического института, на этот вопрос есть простой ответ благодаря ее десятилетним исследованиям: язык и мышление — это отдельные сущности, функционирующие в разных частях мозга.

Вам нужно думать, чтобы иметь язык, но вам не нужен язык, чтобы думать и рассуждать. Это редкое и довольно удивительное открытие, которое бросает вызов некоторым из самых глубоких предположений о том, что делает нас людьми.

Разделение мысли и языка

Федоренко не всегда в это верила. Будучи студенткой Гарварда в начале 2000-х, она увлеклась идеей, основанной на учениях лингвиста Ноама Хомского, что язык — это то, что отличает людей. Она считала, что наша способность связывать слова в сложные предложения является ключом к тому, как мы думаем. Она решила найти область мозга, ответственную за управление этими лингвистическими и когнитивными задачами, надеясь обнаружить общую сеть, которая питает наши продвинутые рассуждения.

Но наука редко развивается так, как мы ожидаем.

«Язык — яркий пример системы, основанной на иерархических структурах: слова объединяются во фразы, а фразы объединяются в предложения. И множество сложных мыслей основано на иерархических структурах. Поэтому я подумал: «Ну, я пойду и найду эту область мозга, которая обрабатывает иерархические структуры языка», — сказал Федоренко в интервью Scientific American.

Однако по мере того, как она углублялась в свои исследования, доказательства указывали в противоположном направлении, как подробно описано Федоренко в недавней перспективной статье в журнале Nature.

«Вы обнаружите очень четкое разделение между областями мозга, которые вычисляют иерархические структуры в языке, и областями мозга, которые помогают вам делать то же самое в математике или музыке», — объясняет она.

Вместо единой системы Федоренко обнаружил, что языковые области мозга остаются спокойными, пока люди занимаются невербальными задачами, такими как решение головоломок или планирование своего дня.

Это удивительное разделение подняло новый вопрос: какую же роль на самом деле играет язык?

Молчаливые языковые зоны мозга при мышлении

Доказательства, подтверждающие выводы Федоренко, были получены из двух различных подходов. Один метод восходит к векам — изучение людей с повреждениями мозга, в частности людей с тяжелыми формами афазии. Эти пациенты теряют большую часть своей способности понимать или воспроизводить язык, часто из-за повреждения левого полушария мозга.

Для этих людей общение может быть практически невозможным. Тем не менее они все еще могут выполнять сложные когнитивные задачи. «Вы можете попросить людей с глобальной афазией решить математические задачи или выполнить тесты на социальное мышление, и пока инструкции невербальные, они могут добиться успеха», — говорит она. Это показывает, что даже сложные мысли не зависят от языка.

Второй метод пришел из современных инструментов визуализации мозга. Картируя области мозга, ответственные за язык, Федоренко могла проверить, активируются ли эти же области во время различных типов мышления. «Мы снова и снова обнаруживаем, что языковые области в основном молчат, когда люди занимаются мыслительной деятельностью, такой как логические головоломки, задачи на запоминание или планирование», — говорит она. Таким образом, хотя мы полагаемся на язык, чтобы выражать свои мысли, сами мысли могут существовать без слов.

Это открытие не только бросает вызов идее Рассела, но и меняет наше представление о самом разуме.

Инструмент для общения, а не для размышлений

Если язык не является необходимым для мышления, то почему люди его развили? По словам Федоренко, язык служит эффективным инструментом для общения — своего рода «сокращенным вариантом телепатии». Хотя мы не можем читать мысли друг друга, язык позволяет нам передавать знания, мысли и идеи из одного мозга в другой. Эта способность делиться сложной информацией, вероятно, дала ранним людям огромное эволюционное преимущество.

«И на самом деле, большую часть того, что вы, вероятно, узнали о мире, вы узнали через язык, а не через непосредственный опыт с миром. Так что язык очень полезен», — отмечает Федоренко. Будь то последнее научное открытие или рецепт секретного супа вашей бабушки, большая часть человеческих знаний передается через слова.

Но это не значит, что язык — это то, что направляет мысли человека. Мозг содержит несколько систем, которые обрабатывают различные аспекты познания — такие, как социальное мышление, решение проблем и интеграция памяти. Именно сочетание этих систем, каждая из которых работает в своей специализированной области, обеспечивает наши замечательные когнитивные способности. Язык, хотя он и мощный сам по себе, — это всего лишь часть гораздо более крупной головоломки.

Будущее языковых исследований и искусственного интеллекта

Удивительно, но достижения в области искусственного интеллекта дали ученым, таким как Федоренко, новый способ изучения языка. Большие языковые модели, такие как те, что лежат в основе ChatGPT, дают представление о том, как лингвистические системы могут работать внутри мозга. Эти модели генерируют сложные предложения, которые грамматически безупречны, но не обладают способностью к истинному пониманию или рассуждению. «Они не так хороши в мышлении», — говорит Федоренко. «Что согласуется с идеей о том, что языковая система сама по себе не заставляет вас думать».

Это различие между языком и мыслью отражает то, что Федоренко наблюдал в человеческом мозге. Изучая системы ИИ, исследователи надеются лучше понять, как работает наш собственный разум, особенно в областях, которые трудно или неэтично изучать у людей. Например, хотя ученые не могут лишить детей языка, чтобы изучить, как развивается их мозг, они могут экспериментировать с моделями ИИ, обучая их на разных языковых входах, чтобы увидеть, как они учатся.

По мере продолжения исследований Федоренко, они могут помочь нам узнать больше о таинственных внутренних процессах мозга. Однако сейчас ясно одно: язык и мышление, которые когда-то считались неразделимыми, гораздо более независимы, чем мы когда-либо себе представляли.